[ElComandante]

Просто про Винни-Пуха

Слово за слово - хуем по столу!

Что касается данной сказки, то просто однажды вечером нам захотелось сотворить что-нибудь этакое интересное, ну, там наподобие "Джоконды" или "Титаника". На утро эта идея материализовалась во фразу: "Ночь была такой темной и длинной, что казалось утро никогда не наступит:"; правда тогда мы ещё не знали, о чем будем писать:
:приятного время провождения или, как говорят англичане: "Enjoy yourself".


Пролог


Ночь была такой темной и длинной, что казалось утро никогда не наступит.


6:00, Пятница, 13 августа.


Как ни странно, но светало...

Над мрачным лесом вставало тяжелое, красное солнце, расчерчивая утренний туман бледно розовыми полосами света. Почему-то именно в такое время хочется стать на какой-нибудь полянке и заорать голосом офигевшего от бананов Тарзана: "Мать твою, хорошо-то как!", заорать так, чтобы вороны повыпадали из своих гнезд. Но в это ясное утро ни один членистоногий имбицил не нарушил баланса в природе.

С ветвей деревьев в траву мерно падали большие, переливающиеся всеми цветами радуги, капли росы, первые утренние пташки о чем-то болботали между собой, мелькая в кронах лесных исполинов и хватая зубами пьяных от выпитой за ночь крови комаров. Здоровенная сова, застигнутая врасплох неожиданным наступлением утра и потерявшая зрение, пролетела мимо своего дупла и со всего размаху звезданулась о толстый ствол осины с такой силой, что короеды, населявшие сие дерево, начали поспешно готовиться к эвакуации.

- Пиздец, - только и смогла выговорить Сова и, повторив подвиг летчика Гастело, спикировала вниз, налетев на колонну марширующих пешим строем ежиков, неся в их ряды страдания и смерть.

- Еб твою мать, - заорал вожак стаи, хватая бедную птицу за лапы, - ты куда прешь, фазан недоделанный, - при этом он пнул Сову по почкам, - ты у меня сейчас яйца нести будешь, - с этими словами ежик прочертил туловищем Совы в воздухе широченную дугу и впечатал ее мордой в старый пень, подняв облако трухи, пыли и перьев, - вот так вот, ети его мать, и так будет с каждым...

Когда пыль осела ежики, подобрав контуженных и раненых и закопав убитых, покидали поляну, оставив на ней затраханную до полусмерти птицу.

"Ну, бля, начинается денёк", подумала Сова, вытаскивая из пня застрявший клюв и вправляя на место мутные от выпитой вечером водки глаза - "Угодаздило ж так наждаться", - и ее мысли, находящиеся в полном разброде, вернулись к вчерашней пьянке, посвященной дню рождения ослика И-а.


Хреновым это ясное летнее утро было не только для совы.

Винни-Пух проснулся уже пол часа назад и валялся на своей холостяцкой кровати голодный и как цепной кабель злой на весь белый свет: на солнце, начинавшее уже припекать, на долбанных пчел, из-за укусов которых морда медвежонка напоминала третичную стадию сифилиса, на ёбнутого Пятачка с его шариками и на свежую кучу дерьма, неизвестно откуда появившуюся за ночь на вышеупомянутой кровати.

Найдя на полу растоптанный бычок "Орбиты" и прикурив его, Винни-Пух сплюнул в потолок и откинулся на спину, пытаясь сообразить что лучше сделать: убрать дерьмо сейчас или подождать пока оно засохнет и потом уже отскрести? Вопрос представлялся неразрешимым, поскольку ни того ни другого ему не хотелось делать. И вдруг, как вспышка, в голове медведя возникло решение данной проблемы, показавшееся ему одновременно простым и гениальным: нужно найти того, кто ночью тайно проник в дом и обосрал кровать, при этом прилично уделав изнутри единственные парадно-выходные штаны Винни-Пуха". Перво-наперво необходимо было очертить круг подозреваемых лиц, который по странному совпадению легко вписывался во вчерашнюю компанию, дружно отмечавшую день рождения И-а; при мысли о дне рождения на морде медведя появилась гримаса, напоминавшая улыбку жизнерадостного рахита, - "Да, И-а хоть и долбоеб, но водки у него вчера было хоть упейся".

"Значится так", - размышлял Винни-Пух, похаживая из угла в угол и докуривая бычок, при этом он усиленно старался походить на Глеба Жеглова, - "Сова отпадает сразу, - жрет она конечно много, вот только срет мало и редко, однако, метко. Значит Сова вне подозрения. И-а? Не И-а не мог, он уже после третьего стопаря пьяный в жопу свалился под куст и заснул, прижимая к себе свой хвост, подаренный Совой. Остаются Пятачок и Кролик, ну скоты, а еще друзьями назывались, убью обоих!" Бросив мельком взгляд на кровать, Винни-Пух поморщился, сплюнул и еще больше уверился в справедливости своих намерений.

Вообще-то, теоретически, мог быть еще один виновник - это Тигра, но ровно год назад, на следующий день после дня рождения И-а он бесследно исчез, и только Винни-Пух знал истинную причину исчезновения, по его версии именно Тигра пробрался ночью в его дом и, мало того, что насрал на кровать и наблевал на подушку, так еще и обосцал почти новые валенки, а такие безобразия медведь не прощал даже друзьям. Застрелив Тигру из своей старой берданки, Винни-Пух разделал его туловище согласно методике, вычитанной им в 15 номере газеты "Частный детектив" и безжалостно утопил бренные останки в болоте.

Зайдя в сарай, медведь прямиком направился к куче валявшегося в углу хлама даже не взглянув на затравленного и почти лысого петуха, которого он спер в соседней деревне неделю назад. Несмотря на ужасные побои птица упорно не хотела нести яйца и этот ее партизанский стоицизм доводил Пуха до белой горячки. Здесь следует отметить, что Винни-Пух был вообще мелким и наглым воришкой, жившим по принципу: "Лучше спиздить и молчать, чем просить и унижаться".

Покопавшись в мусоре и найдя то что искал, - когда-то принадлежавшую Тигре старую бейсбольную биту, на которой еще сохранилась нацарапанная гвоздем оскорбительная надпись: "Винни-Пух - Пидарас", медведь обернулся к петуху и похлопав его по плешивой башке проговорил с садистской ухмылкой: "Ну что, пиздюк колхозный, не надумал еще, ну ничего дойдут руки и до тебя, а сейчас извини, братан, занят".

Во дворе Винни-Пух огляделся в поисках более-менее подходящей мишени, необходимой для испытания "орудия мести", и не найдя ничего лучше (одно слово - "дебил"), грохнул битой по висевшему тут же на заборе глиняному горшку, и хмыкнув под нос: "Заебись", - походкой подгулявшего Рэмбо двинулся в лес. Увидав его, продиравшимся сквозь кусты, старая и выжившая из ума сорока Верка от смеха зашлась в истерике: "Батюшки, бабы, гляньте вы на этого придурка, вырядился, опять наверное ночью обосрался, а теперь всех пиздить будет, ой бля, я ща рожу".


6:32, того же дня.


Кролик был спившимся интеллигентом. Этой ночью он спал на полу, не потому что не дошел до кровати, просто свою кровать он пропил уже давно вместе с пылесосом и табуреткой, а посему из мебели у него дома были только пустые бутылки. Несмотря на обильные каждодневные возлияния, а Кролик считал что алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве, он был невероятно эрудирован и начитан и представлял собой сильно потрепанный ходячий словарь Брокгауза в красной обложке с синими пятнами.

День для кролика начался с сильнейшего бодуна и сушняка, который он, будучи образованным, называл не иначе как абстинентный синдром. Это состояние выражалось общим физическим недомоганием, ко всему прочему кролик не мог ходить, говорить, хреново слышал, но самое страшное заключалось в том, что оба его залитых глаза видели одновременно две разных картины.

Хлебнув из банки рассолу, замученный жизнью грызун надел пенсне, в котором уже давно не было стекол, поскреб когтем передние, желтые от никотина резцы и вытащил свою задницу на улицу. Необходимо было срочно похмелиться, поскольку от перенедопития (а не пил Кролик уже почти три часа) трубы его горели как огонь "олимпиады 80".

Выйдя на крылечко, он просунул руку в штаны, дабы почесать яйцо, но не найдя там яйца Кролик не то что не ебнулся с крыльца, как это утверждала небезызвестная пословица, но даже ни один мускул не дрогнул на его тщедушном тельце, - он давно уже привык мужественно переносить свою немужественность. "Да" - философски заметил Кролик, - "если раньше я был Заяц-однояец, то теперь я Кролик,... просто Кролик, и от этого никуда не деться". Его извилистые, как телефонный провод мысли могли еще долго развивать эту урологическую тему, но в конце концов, как это обычно и бывало, они сводились к простой фразе: "Бог дал, - Бог взял".

"Все генитальное просто" - подвел краткий итог своим размышлениям Кролик и спустился с крыльца на поляну, где вовсю силу буйствовала природа. Вдохнув левым легким (правое почему-то работало только на выдох) свежий лесной воздух, он задержал дыхание и начал всеми своими стадвадцатьюдвумя оставшимися в живых клетками впитывать энергию летнего утра, шевеля ушами и стараясь не пропустить ни одного звука, обычно издаваемого пробуждающимся лесом. А лес шептал: "Хоть займи, но выпей", - по крайней мере так переводил Кролик одному ему понятный язык поскрипывания вековых елей, шелеста листвы, щебетания птиц и жужжания пчел, и его абсолютно не волновало, что какая-то скотина ночью обосрала кроватку Винни-Пуха, что только что табун ежиков отпиздил Сову - старую сварливую задницу, и что не далее как вчера в полном составе было отправлено в отставку, а по-русски говоря на хуй, очередное правительство Российской Федерации.

Солнышко приятно щекотало у него в носу, высушивая оставшиеся там с вечера сопли, легкий теплый ветерок весело посвистывал между зубами, задувая в широко распахнутый рот Кролика припозднившихся комаров и березовые листья, отчего ему приходилось постоянно откашливаться.

Наконец взалкавший желудок вернул нашего героя к действительности. "Что-то стало холодать, - не пора ли нам поддать", - скаламбурил Кролик, прекрасно сознавая, что спиздел эту фразу абсолютно не в строчку со стоявшей на дворе погодой, но желание выпить от этого не уменьшилось.

Присев на пенек в позе Платона, он принялся за решение данного ребуса: "Конечно, с точки зрения банальной эрудиции",- размышлял Кролик, - "Не каждый локальный индивидуум способен игнорировать тенденции парадоксальных эмоций, однако, если учесть, что трансцендентальная поликонденсация перноспоры в перплексном хаосе может интабулировать комплексный морфоз только тогда, когда юнит-фаза квазимонументально универсальна и происходит при детунельных флуктуациях довольно внезапно, то водка должна была остаться у Пятачка". Вставал только один вопрос: "Удастся ли убедить Пятачка протянуть руку помощи другу"? Поразмыслив несколько минут Кролик пришел к выводу что удастся, но не слишком полагаясь на собственное красноречие, для пущей убедительности намотал на лапу старую велосипедную цепь, при этом он признавал данный метод убеждения крайне непедагогичным, но так уж повелось с давних пор, - когда принципы Кролика упирались в водку, водка всегда побеждала, спасая его тем самым от излишних комплексов.

Когда цель и средства ее достижения были определены он резво вскочил с пенька и бодрой походкой двинулся к домику Пятачка, насвистывая через прорехи в зубах композицию группы "Scooter" под названием "Fire" и сшибая цепью пролетавших мимо бабочек.


6:45, того же дня.


Ничего тоскливого и ужасного в это утро на "широкий и извилистый" ум Пятачка не приходило, вообще, если быть честным, то Пятачок был беспросветным дуроебом и его конечно можно было бы назвать тугодумом если бы у него в голове были какие-нибудь думы.

Всю ночь он пролежал на своей широкой кровати с пошлыми мыслями о своей далекой подруге детства, а ныне законной жене кабана Фунтика свиноматке Хавронье, о той далекой молодецкой поре, когда он мог затащить любую пробегавшую мимо свинью в кусты и трахать ее там до потери пульса. Хавронья была одной из его первых жертв. Бросив ей мимоходом палку, Пятачок еще долго вспоминал о тех бурных чувствах, которыми она воспылала к поросенку, о тех лунных ночах, которые они проводили вместе, валяясь в грязи придорожных канав, о том, как она на радостях едва не одарила его дюжиной маленьких полосатеньких кабанчиков...

"А не трахнуть ли эту свинью еще разок?!" - частенько подумывал Пятачок, теребя мозолистой рукой свою посиневшую от навязчивых мыслей елду. Вся загвоздка заключалась в проведении хитровыебанного, как и сам Пятачок маневра по отвлечению и выманиванию из логова кабана Фунтика. Фунтик по своей натуре был домосед и из избы своей вылезал лишь по двум причинам: посцать или посрать. Все остальное делала его жена Хавронья - муза Пятачка и героиня всех его онанистических фантазий. Помимо Фунтика Пятачку мешали и их дети: шкодливые, клыкастые кабанята, постоянно снующие около своей мамаши. "Любишь ебаться, - люби и деток понянчить", - изрек Пятачок где-то им вычитанную или услышанную фразу, которая довольно-таки точно характеризовала уровень его умственного развития.

Один перспективный и многообещающий план у поросенка уже наполовину был осуществлен: два года назад, недалеко от дома Фунтика и Хавроньи, Пятачок посадил молодой дубок, обещавший уже скоро дать первый урожай желудей. "Дождусь, дождусь!" - каждую весну твердил Пятачок, глядя на молодые листочки дубка, - "Придет пора, созреют желуди и на этом дубе. Вот тогда-то ты, Фунтик - в жопе шпунтик, грязная Фунтятина, со своими уродами и прибежишь под мое деревце пожрать, в это-то время я твою женушку и оприходую по первой программе". Это мысль согревала душу Пятачка и в это утро, глаза его стали узкими и маслянистыми, он даже начал повизгивать от предвкушения и кусать ногти на ногах.

Потеребив щетину до мозолей натертыми в течение бессонной ночи руками, Пятачок сел штопать взорвавшийся вчера воздушный шарик, намереваясь использовать его с Хавроньей по назначению. Стежки ложились ровными, аккуратными. "Ни один живчик не проскочит", - оптимистично думал поросенок, направляя чудо-презерватив против света, - "вот Винни-Пух позавидует"...

- Сейчас тебе и родная мать не позавидует, свинья ты позорная! - раздался из-за двери голос Винни.

- Вспомни говно, вот и оно, - сказал Пятачок.

- Так значит это все-таки ты насрал?

- Где?

- В пизде! В моей кроватке! - замахнулся бейсбольной битой Пух.

- Какая пизда? Какая кроватка? - в недоумении отскочил Пятачок.

Искренность Пятачка немного охладила пыл медвежонка. Присев на стул, Винни-Пух поставил рядом бейсбольную биту и взмахом руки приказал Пятачку сесть в противоположный угол.

- Что, опять ебстись собрался? - спросил Винни-Пух, заметив на полу штопаный зеленый шарик, - я уж скоро начну подозревать, уж не случайно ли у тебя каждый год перед днем рождения И-а шарики лопаются. Скидываемся на подарок все вместе, а на блядки один ходишь, - начал снова закипать медвежонок, - знаешь ли, Пятачок две подлости за одни сутки - это уже слишком, даже для такой мелкопробной падлы, как ты.

От безысходности визг поросенка быстро перерастал в рев кабана. История прошлогоднего исчезновения Тигры постепенно всплывала на поверхность его сознания.

- Винни, ты будешь меня бить? - спросил Пятачок.

- Нет, я буду тебя пиздить.

- Винни, а я умру?

- А как же, только сначала ты на глазах у всех друзей попросишь у меня прощения, а потом уберешь с моей койки дерьмо.

"Дело пахнет керосином!" - подумал Пятачок. "Твоим говном!" - подумал Винни-Пух.

- Ну ладно, хватит, закрой свое еба..., - не успел договорить медвежонок, чувствуя как где-то у него внутри поднимается неудержимая урчащая зловонная волна и начинает переться изо всех его естественных отверстий. Зажав задницу рукой, Пух выскочил на недавно остриженный газон и, сняв штаны прямо у крыльца, начал самым бессовестным образом испражняться.

"Фу, пронесло" - подумал Пятачок.

"Тебя б так пронесло" - подумал Винни.

Через полчаса, когда Пух заканчивал уже вторую и очень надеясь что последнюю кучу, в его голову начала закрадываться мысль, поставившая недалекого медвежонка в тупик: "Интересно, а почему-это мое дерьмо так напоминает по цвету и запаху то, что я нашел у себя в постели сегодня утром? Странно, очень странно!" Винни-Пух начал и жопой понимать, что Пятачок тут скорее всего ни при чем.

Круг подозреваемых, таким образом, сводился к единственному оставшемуся - Кролику. Мысль о том, что это мог вытворить и он сам, даже не приходила Винни-Пуху в голову, спасая его и без того слабый рассудок от нервных потрясений и излишних переживаний. Кроме того, Пуху ужасно не хотелось сознаваться в своей ошибке, поразмыслив и придя к выводу, что наказаний без вины не бывает, он решил все равно дать пизды Пятачку, просто так, на будущее.

К тому времени солнце взошло уже высоко и начинало припекать. Счастливые истосковавшиеся по свежанине мухи, жуки и прочие энтомофаги, дружным роем облепили обе кучи и нежную попу медвежонка.

"Пора бы и делом заняться" - подумал Винни-Пух, стрясая с задницы недовольно бурчащих мух и, натянув штаны, двинулся к дому, в котором с негодованием и бейсбольной битой в руках ждал его Пятачок. "Ну держись, мудила из Нижнего Тагила!" - прорычал медвежонок, шагнул в дом, и... пространство перед ним взорвалось миллионами цветных огоньков и звездочек.

- Ни хуя себе?! - только и смогло произнести оседающее от мощнейшего удара тело Винни-Пуха.

- А хуля ты думал, это тебе не мед по дуплам тырить, шатун недобитый! - Ответил Пятачок, нанося по черепу Пуха контрольный удар.

Очнулся Винни-Пух через сорок минут от боли и ужасных по своему литературному содержанию криков Пятачка. После углубленной цензурной обработки эта фраза звучала приблизительно так: "Чтобы впредь никогда ты, безрогое млекопитающее, родившееся на два календарных месяца раньше срока, с мамой которого я состоял в длительной половой связи и страдающее последней стадией слабоумия, не смело устраивать публичных актов калоизвержения у фасада моего дома!!!"

Руки Пятачка, вцепившись в уши медвежонка, обмакивали его голову то в одну, то в другую кучу. Морда Винни-Пуха от частых ударов начинала опухать, руки его предусмотрительный поросенок связал за спиной. Сам Пятачок с закатанными по локоть рукавами был весь в брызгах от разлетающегося во все стороны дерьма, но на душе у него было сладко как никогда. Несмотря на бессонную ночь поросенок был еще полон сил и в данный момент он все свои силы направил на то чтобы потушить пожар мести, пылавший у него в груди. "Вот так! Вот так! Разъебу, как Бобик кепку" - яростно рычал Пятачок, - "Это тебе за все мои обиды, это - за все оскорбления, а это - за долгие годы унизительного пребывания в роли твоего адъютанта и подхалима! Ненавижу!!!"

- Пятачо-о-ок! - взмолился Винни-Пух.

- Фигачок, - злорадно проворчал поросенок, продолжая свое грязное дело...


8:25, того же дня.


Первое, что почувствовал Кролик, подходя к домику Пятачка был запах, нет, запах - это слишком мягко сказано - это была вонь, от которой глаза вылезали из орбит и начинали слезиться.

"Сероводород", - подумал начитанный Кролик, продолжая принюхиваться, - "Нет, просто обосрался кто-то" - в конце концов решил он, и раздвигая руками кусты черемухи вышел на поляну, где продолжал зверствовать Пятачок. От всего увиденного у Кролика отвалилась челюсть.

- Елы палы! - только и смог выговорить он, - Что ж ты делаешь, Боров ты кастрированный, - и с этими словами велосипедная цепь со свистом пролетев по воздуху опустилась на беконную спину Пятачка.

- Ой, бля! - взвизгнул поросенок, не сразу понимая что произошло, и вжимая голову в плечи, - Кто это там?!

- Кто?! Хер в кожаном пальто! - заорал Кролик.

- А, это ты Кролик? Ты что, охуел?!

- Сейчас ты охуеешь!!!

И цепь с методичностью кузнечного молота начала кромсать эпидермис Пятачка. Через пять минут, когда с поросенком было покончено, Кролик отряхнул с себя дерьмо и сало и бросился к Винни-Пуху.

- Винни, Винни, очнись, ты меня слышишь, - но медвежонок не шевелился. Очистив пальцем дыхательные пути Пуха от набившегося туда дерьма, Кролик принялся делать ему искусственное дыхание.

- Винни, Винни, тебе плохо? - Винни-Пух поднял голову, откашлялся и удивленно глянул на грызуна:

- Мне плохо?! Мне плохо?! Да мне просто пиздец!!! - Все разочарования сегодняшнего дня каскадом пронеслись в голове медвежонка. Схватив Кролика за ребра, Пух придвинул его к себе и голосом Дракулы зловеще проговорил: - Ну, что, сруль бобовый трехлитровый, сам пришел, признавайся очкарик зубастый ты насрал в моей кровати?"

-Нет, - честно признался Кролик, - чтобы срать нужно что-то еще и жрать, а я уже неделю только пью и не закусываю, - резонно закончил он.

Логичный ход мыслей Кролика подействовал на Пуха как ведро холодной воды. "Не Сова, не И-а, не Пятачок и даже не Кролик, Господи, но кто же тогда, кому понадобилось срать в мою кроватку?" и на его морде, отнюдь не отмеченной печатью разума, а, кроме того опухшей и заляпанной дерьмом, появилась гримаса, отдаленно напоминающая удивление в совокупности с растерянностью. Пух впал в состояние столбняка, из которого его вывели стоны начавшего приходить в себя Пятачка.

- Пятачок дай закурить, - растерянно проговорил Винни-Пух, оборачиваясь к поросенку и пятясь от увиденной им картины: посреди поляны стоял разъяренный кабан сжимая в одной руке бейсбольную биту, на другую руку была намотана окровавленная цепь.

- На-а-а! - проревел Пятачок, опуская на голову Пуха биту, - Когда же ты, сволочь, накуришься?! - И обернулся к Кролику, - А тебе, блядь косая, тоже закурить?!

- Спасибо, - прошептал Кролик, - мы одну на двоих покурим.

- Да ладно уж, не скромничай, - хищно усмехнулся поросенок, - на и тебе, - и в ту же секунду бита повторила свою траекторию, только в этот раз конечной точкой ее движения была голова Кролика; - Слабаки, - разочарованно констатировал Пятачок, сплюнув на бесчувственные тела и оборачиваясь в поисках новой жертвы.

И тут, на его беду, на поляну пешим строем вошла колонна ежиков. Немало пострадавшие от утреннего воздушного налета, ежики теперь вооружились дубинками и настроены были крайне враждебно к окружающей среде.

Увидав их, Пятачок не долго раздумывая бросился в атаку, размахивая цепью и выкрикивая нецензурные слова.

-Ну бля, еще один камикадзе на нашу голову, - проворчал вожак стаи, разворачивая свою колонну подобно армии Александра Македонского, - Взять!!! - и ежики, с отвагой, свойственной лишь собакам породы бультерьер, бросились на бедного Пятачка.

Через минуту все было кончено, и на поляне воцарилась тишина.

Если бы в этот момент досужливый читатель увидел данную картину, она поразила бы его своей нереальностью и комичностью, оставив в его памяти глубокий шрам на всю жизнь.

Посреди залитой солнечным светом поляны лежали, обнявшись как сиамские близнецы два бесчувственных туловища, одно из которых, по всей видимости принадлежало медвежонку, а другое либо очень худому кролику, либо большой ушастой крысе. Опознание затруднялось тем, что оба тела были покрыты толстым слоем дерьма, в изобилии валявшегося тут же на полянке и радовавшего своим ненавязчивым присутствием всех окрестных энтомофагов (насекомых). Чуть в отдалении, наполовину вдавленная в землю, лежала тушка вполне упитанного кабанчика, покрытая синяками и шишками. Все три тела хотя и подавали признаки жизни, но еще долго не собирались возвращаться в сознание, находя свое теперешнее пребывание в состоянии нирваны наиболее безопасным для собственного здоровья.


14:26, того же дня.


Солнце стояло уже высоко над лесом, когда на поляну, превратившуюся в поле брани, лунной походкой вышел ослик И-а, недоуменно озираясь по сторонам и шевеля толстыми губами. В заднем проходе у него торчал его собственный хвост, помещенный туда по совету мудрой Совы, после нескольких бесплодных попыток присобачить его на место, отведенное природой.

На спине у И-а гордо восседала вышеупомянутая Сова, зажимавшая под крыльями четыре пляшки самогонки. Настроение у обоих было возбужденно-радостное, и ничто не могло омрачить их редко проскакивающие в головах мысли.

- Чего-то хочется, а кого не знаю, - промямлил И-а.

- Чего тебе хочется? - Удивилась Сова, поскольку появление вообще каких-нибудь желаний у И-а было поистине чудом.

- Чего-нибудь большого и чистого.

- Хочешь большого и чистого - вымой слона.

Но это краткая беседа была прервана удивленным возгласом ослика:

- Ебать мой лысый череп, Сова ты погляди их же поубивал кто-то, Пух, Кролик, что с вами.

Рев И-а подействовал на бесчувственные тела отрезвляюще: Винни-Пух подскочил и принялся непонимающе озираться по сторонам, Кролик, очнувшись, пытался собрать свои кости в единый скелет, что удалось ему только с третьей попытки, а на противоположном конце поляны высунул свое рыло из канавы, в которую его втоптали ежики, Пятачок.

- Мужики, пить будем?, - спросил И-а, - Сова наливает.

При слове "пить" на поляке возникло заметное оживление, все обиды и распри были забыты, - водка всегда была и будет продуктом объединяющим людей, сплачивающим их. Ведь насколько приятнее и веселее бить кому-то морду, когда вас много и все вы пьяные, а он один и трезвый. Несколько пьяных, собравшихся вместе - это уже не кучка отдельно взятых индивидов, а вполне организованная толпа, с общими интересами и устремлениями.

Пятачок метнулся домой и принес с собой нехитрую закусь, состоящую из трех огурцов, пучка редиски и куска хлеба.

- Пятачок, а сала нету?, - пошутил Винни, наступая на "больную мозоль" поросенка, скандал был готов разразится вновь если бы внезапно все внимание не переключилось на Сову, которая слезая со спины ослика, уронила и разбила одну бутылку.

- Во блин, дай дураку стеклянный хуй, - так он и хуй разобьет, и руки порежет, - флегматично промямлил И-а, - Сова, если б водка была не твоя, я бы уже полчаса над трупом издевался.

Но общее уныние продолжалось не долго, и минут через пятнадцать в воздухе над поляной уже витал аппетитный запах хлебной самогонки и свежих овощей, поднимались заздравные тосты, в основном в честь И-а.

- Послушай, И-а, а сколько тебе вчера было лет? - неожиданно поинтересовался Пятачок.

- Шестьдесят пять, - пошамкав губами проговорил ослик.

- Ой, да не пизди ты, в прошлом году было только одиннадцать, - хохотнул Кролик, уже прилично принявший на грудь, и тут же позабыв про И-а начал усиленно отвешивать комплементы Сове, явно на что-то рассчитывая ночью. Сова ужасно смущалась, поскольку до сих оставалось девушкой, но в тоже время внимание такого интересного мужчины, хоть и сильно пьяного, ей льстило.

- Кролик, а почему бы тебе не почитать нам что-нибудь из классики, - спросил Винни-Пух, потирая от предвкушения руки, потому что знал: если Кролик пьяный - жди приколов. Последний, с трудом поднявшись с земли, выпятил грудную клетку, прикрыл глаза и, откашлявшись, голосом Левитана произнес:

- А. С. Пушкин, "Евгений Онегин" ...,

"Мой дядя самых честных правил,

Когда не в шутку занемог,

Кобыле так с утра заправил,

Что дворник вытащить не мог.

Его пример другим наука,

Коль есть меж ног такая штука, -

Не тычь ее кобыле в зад,

Как дядя, сам не будешь рад...",

вдруг что-то сбилось у Кролика внутри, он закашлялся, забулькал, и широко открыв невидящие косые глаза, проговорил, - До дня рождения И-а осталось триста шестьдесят четыре дня! - и рухнул как подстреленный, подмяв под себя Сову.

А между тем вечерело, бухло кончилось и компания начала разбредаться по домам, оставив на поляне пьяного "в дым" Кролика в компании с неудовлетворенной Совой.

Пятачок вернулся домой и вновь предался мечтам о Хавронье. Винни поплелся по лесу, в конец утомленный, но на душе у него было почему-то весело и радостно, несмотря на тот факт, что он так и не нашел того, кто насрал ему в кровать.

-А, хрен с ним, сам уберу, не стоит из-за всякого говна расстраиваться, - решил Пух, и расправив плечи двинулся вслед за садящимся за горизонт солнцем.

На лес опускалась длинная и темная ночь...


The Endец